В подворотне нудно ветер воет,
Мне тревожно, так и есть, гляжу —
Подгребают с ящиками двое
К моему родному гаражу.
Незнакомцам крикнул: «Покажите,
Что у вас там в ящиках скорей.
Я как гражданин и местный житель —
Против терроризма во дворе!»
Мне сказали: «Ни к чему ты лаешь,
Руку дай, и будь знакомству рад,
Звать меня — Владимир Николаич,
Инженер советский и прораб.»
И добавил, закурив привычно:
«Тот, со скрипкой — мой грузинский друг.
Не взрывчатка в ящиках, а спички
Для доставки на планету Плюк.»
Рот открыв, смотрю на дядю Вову,
Где их видел?! — чую дежавю.
На пороге испытаний новых
Дочку бы увидеть да жену…
Тут скрипач в своей рубашке белой
Скрипкой ошарашил гаражи:
«Мама, мама, что я буду делать,
Мама, мама, как я буду жить?!..»
Стало тошно, сбегал я к «Бристолю»
По тропе проложенной уже,
Пригласил чуднЫх гостей за столик
(Где со Швахом пили, в гараже).
После рюмки вышел я из транса,
Дядя Вова, надкусивши лук,
Пояснил, что требуется транспорт
Для полёта на планету Плюк.
Там пацаки бедненькие из-за
Подлеца ПЖ в кабальной мгле,
Мы спасём их светом коммунизма
(Коль не получилось на Земле).
Всех спасём без выстрела, за спички —
За КЦ — их «совесть, ум и честь»,
Скупим всё и схватим за яички
(Если у ПЖ яички есть…)
В общем, накормил я их от пуза,
Напоил до состояния «ять»…
Ватники Советского Союза
Принялись тарелку ковырять.
Дядя Вова вынул гравицаппу,
Из тарелки вытащил деталь,
Их соединил… и мы внезапно
Унеслись в космическую даль!..
Шесть секунд, и вот — лежим в пустыне,
Ни луны не видно и ни зги.
Ящики валяются пустые,
Ужас не вмещается в мозги.
Отряхнулся я от звёздной пыли,
Заорал: «Без спичек как теперь?!
Дядя Вова, вы же говорили
Про себя — советский инженер!»
Он в ответку перегаром лука
Пыхнул мне в лицо и так сказал:
«Слышь, потише, мы уже на Плюке.
Признаю, чуток не рассчитал…»
Ожил тут скрипач в рубашке белой,
Запиликал, словно бедный жид:
«Мама, мама, что я буду делать,
Мама, мама, как я буду жить?!..»
Колокольчик он повесил в нОздри
И побрёл, как странный пилигрим.
С дядей Вовой что-то заподозрив,
Мы послушно двинулись за ним.
Сорок дней, подобно Моисею,
Так плелись по знойному песку,
И на змей пугливых ужас сея,
Истерично завывали: «Кууу!»
Все колючки схряпали верблюжьи
И свою дудонили мочу,
Видели, как падальщики крУжат.
Говорить об этом не хочу!..
Вдруг откуда ни возьмися — муха!
Муха крупная — наверное, ЦЦ,
Приземлилась скрипачу на ухо.
Сразу изменились мы в лице —
Муха — признак жизни, значит, рядом
Где-то у строений мы жилых.
Из неё повыдавили яды
И сожрали жадно на троих.
Так и есть, глядим, глазам не верим —
У кострища десять негритят
Пляшут, на башках цветные перья,
Ногу чью-то с вЕртела едят.
Мы им: «Ку!» — кричим и, приседая,
Дружно в колокольчики звонИм.
Дяди Вовы голова седая
Затряслась, и мы трясёмся с ним,
Потому что видим — не плюкане
Перед нами, и диктует страх,
Что, скорей всего, мы в вечность канем
В людоедских ихних животах.
Подошёл к нам, видно, самый главный —
Вождь их Чумбы-юмбы, племенной,
И на ломаном английском плавно
Реверанс провозгласил такой:
«В Африке приветствуем — в Сахаре,
Рады вам как свежему мясцу…»
А затем ударил он по харе
Скрипача, простите, по лицу.
Сплюнув кровь в рукав рубашки белой,
Тот в ответ «над пропастью во ржи»
Выдал: «Мама, что я буду делать,
Мама, мама, как я буду жить?!..»
Зашвырнули в яму нас до завтра,
Выспаться велели напослед —
Скрипача употребят на завтрак,
А меня, потолще — на обед.
Дядю Вову я в охапку сцапал!
Он же в оправдание кричал:
«Видно, неисправна гравицаппа,
Или я чуток не рассчитал…!
Понял я теперь: до коммунизма
На планете Плюк не доживу.
На пороге новых катаклизмов
Дочку бы увидеть, да жену…
Потемнело, наверху красиво —
Звёздочки мерцают через люк…
Как же я скучаю по России.
На хрена ж мне сдался этот Плюк?!..