В подворотне кто-то руку тянет,
Прижимает к стеночке меня.
Пригляделся — инопланетянин,
Руку взял, почувствовал — клешня!

Я его спросил: «Откуда сам-то?»
Он ответил, что с планеты Швах,
Мол, недавно на Земле сосватал
Женщину красивую в кудрях.
И теперь её по свету ищет,
Чтобы по-людскому: под венец…
Мне суёт российские две тыщи —
Нанимает, знать, меня, подлец.
«Денег не возьму, мозги не пудри, —
Выдал НЛОшнику в ответ, —
Знай, у многих баб местами кудри,
Ну-ка, вспоминай ещё примет.»

Он напряг лобешник свой покатый,
Быстро информацию извлёк,
Что его невесту звали Катей,
У неё был веер, ветерок.
Я загуглил: «Катя, веер, кудри»,
Выдал сразу мне поисковик
Лик Второй Екатерины мудрой —
Молодой императрицы лик!

Сунул в нос экран ему — она ли?
Он расцвёл — она, сомнений нет.
Где ж ты был, такой — сякой анализ?
Где же шлялся двести с лишним лет?!
Катенька твоя давно почила,
В Питере её покоит гроб.
И к тому ж царице не по чину
В женихи космический холоп.

Взвыл от горя инопланетянин,
Затряслась в моей руке клешня,
«Как же так?! — меня, темнить не стану,
Не было всего четыре дня!
Ведь летал за свадебным подарком
Для Катюхи, вот он, подивись!»
Посмотрел я вверх, и впрямь — над аркой
Две тарелки заслоняли высь.

В общем, поражён я был до колик —
Стало жалко Шваха мне настоль,
Что позвал его в гараж за столик,
Сбегав за поллитрою в «Бристоль».

Кряхтанули после рюмки первой,
Закусили, чем нам Бог послал.
И когда поулеглися нервы,
Я пришельцу много рассказал:
«В космосе со временем иначе —
Там четыре дня как двести лет.
Опоздал ты, паренёк, а значит,
Приземляй тарелки, мой совет.
А не то ГАИ нагрянет резко —
Оштрафуют и согнут в дугу…
Или хуже, по твоим железкам
Прилетят ракеты от Шойгу.»

Зашугался инопланетянин,
Весь скукожен, больше не герой.
Вижу, что клешню он к рюмке тянет,
Что же — наливаю по второй.
Так беседа льётся потихоньку,
Гость мой веселеет, я гляжу…
Две тарелки, как в посудомойку,
Мы припарковали к гаражу.

Вдруг я рассмеялся: «Друг любезный,
Мне, земному, просто невдомёк:
Для чего ты из вселенской бездны
Катеньке тарелку приволок?»

Он в ответ: «Она ведь на карете,
На скрипучей ездила, причём
Кони перед нею клали, метя
Русские просторы кругляшом.
Нет дорог, в навозе даже травы,
Нищета, куда не кинешь взор.
И опять же, крепостное право…
Для царицы, согласись, позор!
Потому-то я не мыслил мелко
И мечтал для Катеньки моей,
Чтоб она летала на тарелке,
Пересев с дымящихся коней…»

Кончилась закуска на газете —
В буквах будто правду обнажив,
И пришелец, прочитав, приметил,
Что Земля погрязла вся во лжи.
Разошёлся инопланетянин:
«Да у вас ковид, война и…»Стоп! —
На статью слова твои потянут,
Замолчи, космический холоп!

Есть у стен, как говорится, уши.
Во дворе, тем паче, в гараже.
Сменим тему — был ли ты, послушай,
С Катенькою вместе в неглиже?..»
Я спросил и передумал тут же,
Грешен — на сенсации охоч.
С полки взял и намотал потуже
На его роток в два слоя скотч.

Извивался инопланетянин,
Хорошо, что я его загрёб,
Ведь его ответ на срок потянет —
Это ж на Династию поклёп!..
Если допустить, что он оставил
Семя во любовных попыхах,
Значит от него родился Павел,
Это ж не Романовы, а Швах…

Утром смылся инопланетянин,
Не простившись, не подав клешню,
А меня в гараж отныне тянет
Как магнитом, десять раз на дню.
Там дербаню на цветмет тарелку,
Ту вторую, что для Кати вёз
Гость недавний, мыслящий не мелко,
Смачно говоривший про навоз.

Потемнело, чуть заморосило.
Я смотрю на звёзды, на синиц…
Гордость обуяла за Россию,
И за нашенских императриц!