Сторона моя глухая:
Хлябь заброшенных дорог…
Сколько раз такую хаял,
Но расстаться с ней не мог.

Я, как будто бы, прикован
Цепью к здешним лагерям,
Слышу за стеклом оконным
Вой сирены по утрам.

Поднимаюсь как по зову,
Зову вечному сродни —
Километрами до зоны,
В годы складывались дни…

Всё железные заборы
По пути, куда не кинь.
Прогудит нечастый скорый —
Из Москвы да на Пекин.

Те заборы порыжели
Над болотною водой.
Будто сплю я: неужели
Это было всё со мной?

Ветер воет: «Было, было,
Как без пятнышка была,
Помнишь, дедова кобыла,
Ослепительно бела.

Распрягал её и помер
Дед, упав под тёплый пах…
А «Мурзилки» свежий номер,
Помнишь, вкусно краской пах?

Бабы Дусина духовка,
Раскалённая с утра,
Пирогом манила: «Вовка,
Просыпайся, есть пора!»

И большие апельсины,
Рубель сорок за кило,
Мама резала красиво,
В блюдце с ножика текло.

Помню, как девчонки — цацки
Обзывались — «Решето!»
И ремень отца солдатский —
За промокшее пальто.

Помню это, как не помнить?
Память детская свежа.
Под ногою правой — комья,
А под левою — межа.

Что левее – к сердцу ближе:
Языком рассветных рос
Мне трава ладони лижет
Всё равно что, верный пёс.

На ветру пригнулись травы,
Я к родной земле присел:
Почерствели комья справа,
На запретной полосе.

Но запреты все, откроюсь,
Мне до спазма глотку жмут,
Для поэта выше — совесть,
Только совесть – высший суд.

Выше и холёной чести,
Выше чем любая власть.
Не лукавлю, чтоб на месте
Провалиться и пропасть!

Пусть мои слова простые —
Тем сложнее между строк:
Почему сердца остыли
У заброшенных дорог,

У заборов у железных
Стороной ли этой, той?!
Если я сейчас полезу,
Часовой окликнет: «Стой!»

Если ж ринутся оттуда —
Автомат прожжёт насквозь…
Ветер шепчет как иуда:
«Уезжай отсюда, брось…»

Сторона моя глухая,
В хлябь размытая ручьём!
Сколько б я тебя ни хаял –
Не виновна ты ни в чём.

Видно уж судьба такая:
Мы греховностью своей
В землю сами же втыкаем
Вышки здешних лагерей.

Потому меня коробит,
И на сердце тяжкий груз.
За себя, за этих – в робах,
Как умею, помолюсь:

Руки в стороны раскину,
Всё отбросив на потом,
И паду в траву на спину
Осеняющим крестом.